Актуальное интервью
Интервью с председателем правления банка «Финансы и Кредит» Владимиром Хлывнюком
Еще в 2008 году владелец группы «Финансы и Кредит» Константин Жеваго занимал 28 позицию в рейтинге самых богатых людей Украины по версии журнала «Фокус». Он имел состояние в 3,83 миллиарда долларов и владел десятками предприятий.
Самые известные его активы — компания Ferrexpo, производитель шин «Росава», фармацевтическая корпорация «Артериум», «Ривнеазот» и, конечно же, банк «Финансы и Кредит». Поговаривали, что многие объекты Константин Валентинович получил путем захвата — того, что обычно называется рейдерством.
В 2009 году тот же «Фокус» оценил состояние Жеваго в неполный миллиард долларов. При этом по влиятельности он оказался на 32 месте — позиция почти не изменилась.
Миллиард — это все еще много, но, конечно же, после трех слегка обидно. Тем не менее, Константин Валентинович может стать одним из главных финансистов БЮТ на грядущих президентских выборах.
Однако надежная «крыша» в лице Юлии Тимошенко не может защитить Жеваго ни от проблем, ни от попыток рейдерства со стороны соратников. Экономический кризис особо тяжело ударил по империи «Финансы и Кредит».
С осени 2008 года некоторые предприятия группы просрочили выплаты по облигациям, а банк «Финансы и Кредит» попросил у государства рекапитализации. 24 марта 2009 года он предложил государству и некоему инвестору 50%+1 акцию.
Несколько месяцев велась закрытая торговля. Было очевидно, что отдавать банк Жеваго не собирается, и хотел лишь попросить денег на тяжелый период у лояльного к нему премьера. Тем не менее, договориться так и не удалось, и в начале июня учреждение отказалось от рекапитализации.
Однако сказать, что оно полностью оправилося от удара, нельзя. По информации «Украинской правды», банк получил от НБУ 2,64 миллиарда гривен рефинансирования и 2,44 миллиарда стабилизационного кредита. Это очень много при активах банка 17,6 миллиарда гривен. Отдавать эти деньги придется много лет — благо, НБУ намерен их реструктуризировать.
Есть еще одна проблема. Сегодня против банка Жеваго ведет информационную войну другая финансово-промышленная группа «Приват», близкая к Тимошенко. По рынку ходят слухи, что цель такой войны — сделать Жеваго сговорчивее в вопросе управления одним из совместных бизнесов.
С председателем правления банка «Финансы и Кредит» Владимиром Хлывнюком «Экономическая правда» встретилась в его офисе, похожем на подводную лодку.
Хозяин кабинета рассказал, что дизайнером был бывший стоматолог. Видимо, поэтому здесь так много металла и так мало света. Интерьер символизирует полувоенное положение, в котором находится учреждение, однако Хлывнюк согласился пролить свет на его сегодняшнее состояние.
Напомним, что в рейтинге надежности депозитных вкладов банк «Финансы и Кредит» замкнул список банков с рейтингом «C» — удовлетворительный с прогнозом «негативный».
Многое из сказанного им совпадает с тем, что говорят на рынке, но по некоторым вопросам у Хлывнюка явно другая позиция. Более позитивная. А на вопрос об истинных причинах отказа его владельца от рекапитализации ответил вопросом: «А какой собственник откажется от банка, когда есть возможность его сохранить?».
— Вы могли бы рассказать об истории рекапитализации? Сначала банк подал заявление, но через какое-то время произошла нормализация, и банк его отозвал. Благодаря чему нормализовалось состояние банка?
— Когда мы подавали заявку на рекапитализацию, адекватность капитала банка «Финансы и Кредит» составляла 12%. Специалистам понятно, что это большой запас. Но мы понимали, что ситуация с платежеспособностью клиентов и многие другие параметры будут ухудшаться, и они действительно ухудшались.
Сделав прогнозы, мы поняли: достаточно высока вероятность того, что нам будет недоставать капитала уже через несколько месяцев. Не только банку «Финансы и Кредит», но и всей банковской системе.
Мы знали, что на Западе есть отработанные механизмы рекапитализации. Летом, в разгар кризиса, они были применены к Royal Bank of Scotland, Citigroup и многим другим американским, немецким, английским банкам.
Мы видели, что рекапитализация в западном варианте — это очень оперативная помощь государства на срок три-пять лет в виде выпуска привилегированных акций. И банк имеет право выкупить эти акции на протяжении этого периода.
— То есть, вы хотели получить помощь, но сохранить менеджмент?
— Тут речь о менеджменте не идет, потому что привилегированные акции не дают права голоса, но банком продолжает владеть частный собственник. Везде в мире понимают, что только частный собственник может эффективно выводить бизнес из сложной ситуации.
При этом мы полагали, что помощь государства может быть получена в течение недели-двух. Однако оказалось, что в нашем законодательстве нет слишком многого, чтобы начать процесс рекапитализации. Поэтому этот процесс растянулся на очень длительное время.
И когда через два месяца мы не увидели прогнозируемого нами ухудшения капитала, естественно, пришли к выводу, что рекапитализация уже не столь актуальна.
— А какие у вас были ожидания относительно ухудшения ситуации?
— Модель, которую мы строили, предполагала невозвраты по автокредитованию на уровне 25%, по ипотеке — 18-20% и очень большой процент корпоративных проблемных займов.
Однако потом мы увидели, что фирмы, которые производят импортозамещающую продукцию, оказались даже в лучшей ситуации, чем были до кризиса. По мере углубления кризиса и роста курса доллара они получили дополнительные объемы реализации, на которые даже не рассчитывали. Их продукция хорошего качества и к тому же значительно дешевле по сравнению с импортными аналогами.
Вот есть у нас клиент, большой и уважаемый, — «Росава». Сегодня немногие могут себе позволить импортные шины. Значит, объем производства на заводе вырос. И мы очень сожалеем, что в этой финансовой ситуации не можем кредитовать предприятие, чтобы загрузить его для работы в режиме 24/7.
Да, мы еще побаиваемся колебаний курса, поэтому проводим акцию: все заемщики банка «Финансы и Кредит» могут погасить взятые у нас ссуды досрочно по курсу 7,3 гривны за доллар.
Мы осознанно идем на убытки. Логика проста: пусть лучше нам погасят по такому курсу, чем при росте курса мы вообще ничего не получим. В первую очередь, это касается розницы.
— Но ведь к вам могут быть вопросы со стороны налоговой. Ей может не понравиться, что вы занижаете прибыль.
— У них, конечно, какие-то вопросы будут. С другой точки зрения, мы действуем в рамках законодательства. Все равно банки покажут в этом году убытки, причем огромные. По невозвратам уже сформированы огромные резервы, поэтому я не думаю, что с налоговиками будут какие-то недоразумения.
— Охарактеризуйте качество кредитного портфеля — в целом по банковской системе и по вашему учреждению.
— В среднем рассказать не получится — у каждого банка даже процедура отнесения на просрочку разная. Сегодня у нас по всему розничному портфелю «проблемка» составляет 7%. Мы считаем, что это немного. Конечно же, ухудшение произошло, но это не те цифры, о которых мы говорили семь месяцев назад.
— Вы реструктуризацию кредитов проводили?
— Проводили, но иногда она просто невозможна. Многие займы выдавались по аннуитетной схеме погашения. К сожалению, первые годы основную долю этих платежей составляют проценты.
К примеру, если платеж составляет 1 000 долларов, уменьшение его на 60 долларов ничего не дает. Поэтому акция, которую мы проводим, намного эффективнее и понятнее для заемщиков.
— А вы по этому курсу даете «перевернуть» кредит в гривну?
— Мы «переворачиваем» ссуды по рыночному курсу. Другое дело, что процентные ставки по гривневым ресурсам значительно выше. Если бы была возможность где-то получить дешевую гривну, тогда бы удалось снизить бремя заемщика и особенно производителя.
— Таким источником может быть только Нацбанк, но тогда бы все банки повисли на шее у регулятора. А потом прибежали бы еще.
— Ну а что плохого? Ведь рефинансирование идет под те объемы, которые осели в карманах у населения. 100 миллиардов гривен население сняло с депозитов, и они никуда не пошли, на инфляции не отразились.
А если начнутся инфляционные процессы, Нацбанк сумеет абсорбировать эти ресурсы. Просто нельзя запускать дешевые деньги в потребительское кредитование. Однако с точки зрения кредитования промышленности мне кажется, что это нормальная ситуация. Я бы, например, кредитовал.
— Как вы оцените ситуацию с невозвратами по кредитам юрлиц? Во многих банках, даже первой двадцатки, именно они представляют основную проблему. Займы часто выдавали за откаты, и требовать деньги назад уже не могут. Начинаются какие-то реструктуризации, продления, перекрытия…
— Тема откатов, коль уж на то пошло, более актуальна для физлиц. С юрлицами кредитная процедура сложнее: заседают кредитные комитеты, проводится анализ финансового состояния, предоставляется официальная отчетность.
По физлицам злоупотреблений было намного больше. Завышались оценки недвижимости в два раза и больше. Сегодня, после обесценивания залогов, вряд ли можно эти ссуды погасить. Конечно, такие проблемы не у всех банков. Могу констатировать, что темпы погашения портфеля физлиц в нашем банке более динамичны, чем у коллег.
Проблема юрлиц состоит в другом. Я знаю случаи объявления фиктивных банкротств, или когда втихаря перепродаются активы. К сожалению, некоторые суды идут даже на признание кредитных договоров недействительными.
Некоторые заемщики считают, что уже ушли от ответственности. Они ошибаются. Потому что в Украине пропагандируется идея, что банки можно просто «кидать». Это подается как позитив.
К счастью, суды первой инстанции — еще не последнее слово. Кризис закончится, заемщики будут найдены, и жизнь у них будет намного сложнее, чем до кризиса.
— Кстати, в Украине появился новый бизнес. Некоторые западные фонды заходят и покупают хорошие предприятия, у которых большая долговая нагрузка. Говорят: вы нам уступаете часть акций, мы за это берем на себя ваши долги. Потом они приходят в банк и говорят: продайте нам его кредиты с дисконтом. Насколько такая схема интересна банку?
— Массово у нас такой практики не было, и я не могу комментировать каким-то образом такие обращения. Если бы мне предложили по «плохому» предприятию дисконт 10%, я бы, наверное, согласился. Но, скорее всего, речь идет о совершенно других дисконтах.
Мне кажется, что инфраструктура распределения рисков в Украине не приемлет больших дисконтов. Тем более, если этот кредит выдавался как нормальный, а их абсолютное большинство — там есть залоги, обеспечение.
При потере мгновенной ликвидности, безусловно, можно дисконтировать на большую сумму. Однако если банк понимает, что предприятие перспективное, логичнее дать ему какие-то отсрочки по платежам, подождать восстановления ситуации и потом уже в полном объеме получить задолженность.
Есть одна проблема системного характера. Дело в том, что любое промышленное предприятие, попав в кризисную ситуацию, в конечном счете, не теряет свою стоимость настолько, насколько это описано в нормативных документах НБУ.
Оно все равно возрождается, и через несколько лет начинает нормально работать. Даже при оценке предприятий учитывается потенциальная доходность. Наши же нормативы говорят: если проценты не погашены — формируйте 100% резервов.
— Давайте коснемся пассивной базы банка. Что у вас было в начале кризиса? Происходил ли отток клиентов? Какой была ситуация, когда вы отказались от рекапитализации?
— Все знают, что в январе и феврале были очень большие оттоки средств населения. Сегодня, к счастью, эта тенденция переломлена. И отток уже больше со стороны юрлиц, у которых есть большая нехватка оборотных средств.
Вся жировая прослойка, которую они накопили за несколько лет, сегодня уходит на поддержание бизнеса.
Я знаю, что крупные частные вкладчики снимают средства со своих депозитов и пускают их не на личное потребление, а на пополнение оборотных средств собственных компаний. На выплату зарплат, хотя они уже порезаны. Кстати, и мы в первом полугодии тоже сократили свои расходы на 20%.
— Скажите, а в масштабах всей системы есть тенденция перехода клиентов на обслуживание в банки, у которых есть западная «мама»? И если да, то кто быстрее всех бежит переместить свои деньги — малый бизнес, средний бизнес, крупные компании?
— Знаете, мы за время кризиса не почувствовали существенного оттока. У нас был огромный отток депозитов юридических лиц в октябре и ноябре 2008 года. Уходили срочные пассивы, но там совершенно другая природа.
В принципе, что такое банк с нерезидентским капиталом? Их из первых сорока уже, по-моему, осталось тридцать пять. Поэтому говорить, что идет перетекание в нерезидентский капитал, наверное, не очень корректно.
— Давайте все-таки закроем первый вопрос. На какой нижней точке остановилось падение остатков на счетах в вашем банке, и после чего началось восстановление? Благодаря чему вы отказались от рекапитализации?
— Знаете, есть неписаная банковская аксиома. Население забирает деньги из банков во времена нестабильности. А нестабильность население ассоциирует с колебаниями курса валют.
Как только в марте этого года остановились вот эти скачки, негатив быстро растаял. И, судя по балансу банковской системы, с апреля пошла тенденция на возврат вкладов населения. И эта тенденция все более и более явная.
— А у вас она когда началась?
— Тенденции у всех банков примерно одни и те же.
— Если не секрет, какую сумму вы просили у государства?
— Понимаете, все эти постановления под грифом банковской тайны. Я могу сказать, что недавно Нацбанк вывел куратора из нашего банка.
— Насколько я помню, в одном из первых постановлений правительство допускало как раз покупку привилегированных акций.
— Нет, не было привилегированных акций, но был хотя бы 51% доли государства с соинвестором.
Условно говоря, 30% выкупало государство, 21% — инвестор, 49% оставалось у собственника. Тогда понятно, потому что частная собственность более эффективна в управлении.
Таким было первое постановление, по которому мы входили в рекапитализацию. Параллельно мы вели переговоры с западным инвестором, но потом были вынуждены ему сказать, что условия кардинально изменились.
— С момента, когда вы запросили помощь, до момента отказа вы предпринимали какие-то действия?
— Нет, никаких действий мы не предпринимали, просто ждали. В это время вместо активных действий три месяца разрабатывалось новое постановление.
— Была какая-то реакция у населения, когда оно узнало, что вы просите помощи?
— Была, и очень плохая. У всех появилась ассоциация, что завтра в банк могут ввести временную администрацию. Ведь не все финансисты и не все понимают, что такое рекапитализация.
Зато все понимают, что если рекапитализация, значит, и временная администрация. И вот на этой волне, к сожалению, было очень много спекуляций и оттока вкладов.
— Мы не можем пройти мимо некоторых домыслов вокруг вашего банка. По интернету гуляла версия, что накануне рекапитализации из вашего банка выводили активы собственники, как из «Надр» или из Укрпромбанка.
— К счастью, у нас завершилась проверка Нацбанка. Может быть, это и банковская тайна, но в том числе проверялось, был ли вывод средств, в том числе за рубеж. Так вот, самое большое, что нашли: председатель правления Владимир Хлывнюк взял кредит в гривне, купил на нее доллары и погасил свой личный долларовый займ на такую же сумму, то есть «перевернул» валютный кредит в гривневый.
А в целом, проверка смотрела, как использовались средства Нацбанка. Существенных вопросов, за исключением вот таких, к нам не было. Ну, купили на 15 тысяч гривен акций какого-то предприятия. 15 тысяч гривен — это не криминал.
Либо мы как торговец ценными бумагами проводили какие-то операции день в день, покупали и продавали.
Я могу утверждать, что все деньги Нацбанка обеспечены ликвидными активами. Мы предоставили очень серьезные залоги, среди них нет столов и компьютеров. Никто из банка деньги не выводил. Наоборот, за этот промежуток времени в него деньги завели.
— Вы про собственников?
— Да. Были заведены активы, которые использовались в борьбе с финансовым кризисом.
— Вы можете сказать, сколько рефинансирования вы получали? Что это были за деньги по длине?
— Эти средства, безусловно, короткие. До года.
— Недавно «Украинская правда» опубликовала данные об объемах рефинансирования, которые получили банки на конец июня. Среди них есть «Финансы и Кредит». За ним значатся 2,639 миллиарда гривен и еще 2,438 миллиарда краткосрочного стабилизационного кредита. Эта информация соответствует действительности?
— Я еще раз говорю, что не зря эта информация под грифом банковской тайны.
— Хорошо, вот еще один вопрос, мимо которого трудно пройти. Ни для кого не секрет, что банк «Финансы и Кредит» связан с одноименной группой. Юридически ее нет, как нет официально и группы «Приват», но вряд ли кто-то скажет, что она не существует. То есть мы можем говорить о группе предприятий, которые контролируются одним человеком — Константином Жеваго. И есть уверенность, что ваш банк тоже относится к этой группе.
— Этого никто не скрывает (смеется). Или я первый, кто сказал, что банк «Финансы и Кредит» относится к группе «Финансы и Кредит»? И что он контролируется собственником Жеваго Константином Валентиновичем.
— Как складываются отношения с этими предприятиями? Вы говорили, что они завели деньги. Какое качество их кредитного портфеля?
— Кредитный портфель этой группы? Я думаю, что по качеству он такой же, как в среднем показатели по всему портфелю банка «Финансы и Кредит». Есть предприятия в группе, которых мы никогда не кредитовали, и которые, наоборот, держат остатки и обслуживаются в нашем банке.
В частности, это Полтавский горно-обогатительный комбинат, относящийся к Ferrexpo, и который мажоритарно контролируется группой «Финансы и Кредит». Естественно, у тех, кто занимается недвижимостью, дела не очень хороши, потому что им еле-еле хватает арендных платежей для выплат по кредитам.
— Вопрос, касающийся не только вашего банка, но и многих других, у кого есть мажоритарные собственники. Это и «Приват», и тот же «Укрпром». Группа «Финансы и Кредит» юридически не оформлена как единое целое. Я допускаю, что формально НБУ не имеет права говорить, что банк кредитует одного и того же заемщика. Вместо единого целого он видит много разных займов, выданных формально независимым предприятиям. Но это мое допущение. Как обстоит дело на практике? Считает ли Нацбанк, что вы кредитуете одного и того же собственника?
— И налоговая, и Нацбанк не могут ничем руководствоваться, кроме формальных вещей. Поэтому когда приходят проверки, то они видят, что у банка в залоге целостные имущественные комплексы предприятий, которые мы кредитуем. Причем, не только группы — в целом по системе банка. И очень важно, что наши залоги действительно ликвидны.
— Недавно в разные газеты пришла информация о том, что в июне «Финансы и Кредит» судился с компанией Cargill. Говорилось, что американская компания заблокировала ваши долларовые корсчета в некоторых банках. Чем закончилась эта ситуация?
— Процесс еще не окончился, тяжба в американских судах занимает длительное время. Тем более, что, не зная американского законодательства, мы сначала даже были немного в замешательстве. Однако могу сказать, что в суде первой инстанции мы выиграли, потому что выбрали очень правильную правовую позицию.
— Вы все-таки предоставили аргументы, почему нельзя арестовывать ваши счета?
— Нет, ну мы же признаем, что должны компании Cargill. Однако у нас также есть соглашение с большинством кредиторов о том, что никто из них не будет получать никаких преференций. Поэтому мы и не можем согласиться, что у Cargill есть какие-то первостепенные требования.
— Эта оговорка прописана в кредитном соглашении?
— Нет, она не прописана. Понимаете, этим правилом руководствуется весь цивилизованный мир, а банковская среда понимает и принимает эти правила априори. Cargill, видимо, об этом забыла. Если бы она была единственным кредитором, мы бы согласились все заблокированные деньги отдать ей. Никто не должен получать преференции, иначе все сразу побегут в суд, а это конец для любого финансового учреждения.
Я подчеркиваю, мы боремся за то, чтобы ничьи права не были ущемлены, потому что вернуть все долги абсолютное большинство банков не может. Вернуть кому-то одному мы тоже не имеем права, потому что тогда не сможем разговаривать с остальными кредиторами.
— Вы говорили, что выиграли суд первой инстанции. Вам разблокировали корсчета?
— Нет, естественно. Cargill не согласилась с решением суда первой инстанции и подала апелляцию. Сейчас идет апелляционная процедура. Апелляционный суд обязал суд первой инстанции повторно рассмотреть это дело.
Когда будет повторное решение суда первой инстанции, на его базе апелляционный суд примет окончательное решение.
— То есть у вас остались незаблокированные счета в валюте? Вы еще можете проводить расчеты клиентов?
— И без задержек проводим. Не все счета заблокированы. Речь идет пока только о средствах в нескольких банках, упомянутых в иске Cargill. Вся остальная операционная работа банка продолжается. Клиенты платят, мы их обслуживаем, продаем и покупаем валюту.
— То есть, платежи в валюте ходят?
— Конечно, ходят.
— Есть еще одна ситуация. В интернете появилась публикация о том, что швейцарский банк UBS прекращает операции в золоте с банком «Финансы и Кредит». Что это за история?
— Это явная «липа». В 2006 году мы разместили трехлетние еврооблигации на 100 миллионов долларов. По этой сделке лид-менеджером выступил UBS. После этого у нас с ними не было ни одной сделки. Тем более, в золоте.
Посмотрите внимательно на сайт, на котором опубликовано исходное сообщение. Он был зарегистрирован всего два месяца назад. Зайдите в Google — газета «существует» только в одном экземпляре. Только для того, чтобы опубликовать вот эту самую новость.
Начиная с апреля, в интернет-пространстве появляется примерно по две статьи в день, которые очерняют репутацию банка «Финансы и Кредит». У них даже заголовки одинаковые, исключительно «заточенные» под негатив на банк. Сайты, которые их размещают, одни и те же.
Казалось бы, ничего серьезного. Однако в результате такого целенаправленного размещения негатива, в чем мы не сомневаемся, рядовой пользователь интернета может получить в день сотни сообщений о том, что «Финансы и Кредит» близок к краху.
И очень плохо, что у нас законодательное поле таково, что можно за один день зарегистрировать 20 сайтов и организовать с них поток «грязи».
— У меня последний вопрос. Какова ваша общая внешняя задолженность по внешним кредитам? Что это за инструменты? Какая часть погашается в этом году, какая в следующем?
— У нас есть разные обязательства — от шести месяцев до трех лет. Это синдицированные кредиты, еврооблигации и торговое финансирование. Cargill — это как раз несколько видов торгового финансирования.
Сейчас все они реструктуризируются с помощью консультанта Morgan Stanley. Этот длительный процесс, но я думаю, что в течение двух месяцев мы подпишем все документы по реструктуризации.
Економічна правда
Це цікаво
Новини marketgid.com